Отражение антропонимики в жизни чеченского народа
(из диссертации Т.М. Шавлаевой)
// Шавлаева Тамара Магамедовна – доцент кафедры культурологии Чеченского Гос. университета, кандидат исторических наук // Здесь приведено несколько фрагментов из её диссертации на тему: «Из истории развития культуры хозяйственной деятельности чеченского народа (XIX–начало XX вв)». Специальность 07.00.07 Этнография, этнология, антропология. Диссертация на соискание учёной степени доктора исторических наук, 353 стр., дата защиты – 24 апреля 2017 г., место защиты – МГУ им. М.В. Ломоносова.
стр. 281–288:
Чеченская традиция издавна придавала большое значение, как самим именам, так и обряду имянаречения, который, как отмечает известный этнограф З.И. Хасбулатова, сопровождался пиршеством. После принятия ислама в обряд был включен Мовлид [461] – мелодичное чтение куплетов, восхваляющих жизнь Пророка Мухаммеда (с.а.с.).
// с.а.с. – это сокращение: саллаху алейхи уа саллям «да благословит его Аллах и приветствует)
Иной раз вопрос имянаречения обсуждался в семье далеко до рождения ребёнка. Ровесницы беременной между делом интересовались, какие у неё изменения во вкусах по отношению к пище, к какому полу она испытывает симпатии, какие сны видит чаще других, изменилось ли отношение к супругу. Все новости через посредников докладывали более старшим женщинам в доме – в итоге выносили решение о том, кто должен родиться. «Опытные женщины ошибались, но очень редко» [462].
Чеченское название имени – «цIе» идентично с названием огня «цIе», чем объясняется и название надземного жилого строения – «цIа», так как огонь в доме был признаком его существования и полноценности. Включённый сюда формант «цI» имеет смысл красного – «цIие», отсюда и название крови – «цIий», а также языческого божества – «цIу». Всё сказанное дает основание предполагать, что термин «цIе» (имя) относится к глубокому пласту чеченского языка, а связь имени с такими сакральными понятиями как огонь, дом, кровь, божество – не случайна.
В чеченской антропонимике, как и у других народов, можно выделить имена, которые восходят к древним божествам – Села, Ану, Сата. Затем следуют космогонические имена – Маьлха – Аьзни (женское Солнцеликая), Седа (женское Звезда), ГIушлакха (мужское Высоко над горизонтом);
Особое место в антропонимике занимают вайнахские имена, связанные с деятельностью:
а) хозяйственной – Оху (мужское пахарь), Iу (мужское пастух), Г1ама (мужское копна);
б) воинской – ТIами (мужское воин), ЗIоко (мужское орудие труда и войны), ГIера (мощь, сила), БIаьхо (входящий в состав войска);
в) социальной – Кали (активный), Кази (неактивный).
Есть имена, характеризующие такие особые черты характера, как твёрдость, надёжность, сдержанность – Берд (берег), Лам (гора), Мокхаз (кремень), Дуй (клятва). Имена обозначают: доброту – Эсила (женское), терпение – Собар (женское). Есть имена, обозначающие красоту – Хазраъ (женское), мир – Машар. Мужские имена обозначают бесстрашие – Майра, геройство – Турпал, зло – Бурси, пользу – Пайда, здоровье – Могуш.
Некоторое количество имён относится к зооморфным: мужские – Буорз (волк), Ча–Борз (медведь–волк), Буг1а (бык), Олхазар (птица), Куьйра (ястреб), Леча (сокол), Нажа (дуб). Зооморфные (женские): Кокха (голубь), Човка (галка), Полла (бабочка), Зезаг (цветок), Кемси (виноград). Интересно единственное женское имя – гидроним – Шовда (родник).
Названия драгоценных камней и металлов также отразились в мужских и женских именах: Деши (женское золото), Дети (женское серебро), Бирлант (женское бриллиант), ДжовхIар (мужское/женское жемчуг), Буолат (мужское булат).
Имеются имена – пожелания: Яха (женское), Ваха (мужское) – живи, отсюда Яхийта (женское), Вахийта (мужское) – пусть живёт; Тоита (женское) – хватит, Сацита (женское) – остановись.
Именами «Хватит» и «Остановись» называют исключительно только девочек, тогда, когда рождение девочки в семье больше нежелательно. Подобные имена есть и у других народов, например, «Кхызтоман» у ногайцев, что означает «девочек хватит» [463].
Некоторыми именами нарекали и мальчиков, и девочек – Т1аус (муж./жен. павлин), Джовх1ар (муж./жен. жемчуг), Хьоза (муж./жен. воробей), Полла (муж./жен. бабочка). Нами зафиксированы имена – этнонимы – Iаьрби (араб), Турко (турок), Гирман (германец), Япо (японец).
Затем следуют многочисленные заимствованные у других народов имена: мусульманские, славянские, тюркские и другие.
По нашим социологическим исследованиям, в данное время на исконно чеченские имена приходится маленькая доля, подавляющее большинство имён (до 80%) исламские, на втором месте европейские, в том числе и славянские. Такие имена (не исламские и не чеченские), как Зина, Рая, Раиса (Лариса), Лиза (Луиза), Зарема, Залина, Соня, Тамара, Адам, Данил и Руслан, некоторые из опрошенные причисляли даже к ряду чеченских имен.
Устойчивую тенденцию к увеличению сохраняют исламские имена, а к уменьшению – чеченские, например, список студентов второго курса исторического факультета (специальность «история», набор 2011 года) включает 18 студентов чеченской национальности, но чеченским именем нарекли только одну девочку – Зезаг (цветок), 14 имён мусульманских, три имени – других народов. В списках студентов первого курса факультета государственного муниципального управления (группа № 1, набор 2012 года) 23 студента чеченской национальности и первого курса исторического факультета (специальность «регионоведение», набор 2012 года) 18 студентов чеченской национальности, но ни один из них не носит чеченского имени. Такая же картина наблюдается и в других группах [464].
Антропонимическая модель чеченцев включает три компонента: имя, отчество и фамилию. Переход на двухкомпонентную модель в Чечне не приветствуется, поскольку не соответствует ментальности чеченцев, традиция которых издавна обязывала сначала называть имя отца, а потом только личное имя. Иной раз личное имя могло быть и опущено, отметив, который по счёту это ребёнок в семье, но имя отца – никогда. Антропонимическая модель в документе без указания отчества чеченцам не симпатична. По мнению информаторов, отстранение отца разрушает вековые ценности, допускает безответственность родителя, что в свою очередь допускает безответственность детей перед родителем [465]. Это не соответствует исторически сложившимся моральным устоям народов Российской Федерации, в том числе и народов Северного Кавказа.
У чеченцев не принято переводить на свой манер заимствованные имена, как, например, это принято у якутов: Елена – Олооно, Ирина – Оруне. В целом, у чеченцев сохраняется произношение того народа, у которого заимствовано имя, хотя исключение составляют имена Фаттахь или Фатима, произносимые как Паттахь и Патима по причине отсутствия в чеченском языке звука «ф».
Как мы отметили, в Чечне очень популярны исламские имена, в этом нет ничего странного, так как активная исламизация чеченцев, по сведения историков, началась с 16 века [466]. Предпочтение отдаётся имени Пророка Мухаммеда (с.а.с), именам его близких родственников, даже не имевших отношение к его религиозной деятельности, и сподвижников, названиям месяцев мусульманского календаря (Рамзан, Курбан, Раджаб и т. д.). Имена пророков, переведённые на восточный манер, начиная от Адама, также очень нарекаемы.
Следует заметить одну интересную деталь: среди женских имён чаще встречаются европейские имена, чем среди мужских. Наверное, это объясняется тем обстоятельством, что имя женщины, в отличие от мужского имени, слабо представлено в антропонимической модели.
У чеченцев не принято, чтобы супруги друг друга называли по имени. Когда речь заходит о жене, чеченец бывает очень лаконичным, называя её «эта» (х1ара), «которая в доме» (чохь ерг), «сноха моей матери» (тхан ненан нус), «мать детей» (берийн нана), а иной раз допускает иронию – «меня несчастным сделавшая» (со дакъаза ваьккхинарг). Жёны называют мужа «он», «этот» (х1ара), «наш человек» (тхан стаг), «отец детей» (берийн да). Если речь идёт о покойнике – «ушедший к Всевышнему» (Далла дуьхьал вахнарг).
Сноха не должна называть по имени родственников и родственниц мужа, равно как их жён и мужей, включая детей, родившихся до её прихода в дом мужа. Она придумывает разные имена – комплименты, пользуясь тем самым удобным моментом угодить родне супруга, например, сестёр мужа называет «красивыми», «хорошими», «гордыми», «дорогими», даже если это вовсе не так. Младшие не называют по имени стариков, независимо от того, являются они родственниками или нет. К ним обращаются, называя их «Большой человек» (Воккха стаг). Вот этот самый «Большой человек» наделён неписаными правами, например, он любого молодого имеет право отругать, при необходимости, а если посчитает нужным, ударить пару раз посохом. Молодой обязан в ответ улыбнуться и извиниться, иначе он заслужит оскорбительную кличку – «Газа» (коза). В то же время, имя Бошто, т. е. козёл – вожак, несёт в чеченской ономастике положительную информацию. Нарекая таким именем ребёнка, хотят в нём видеть лидера и вожака. Однако имя это, произнесённое на русском языке, будет для чеченца унизительным, потому что в русской традиции козёл является отрицательным персонажем.
В чеченской антропонимике присутствует тенденция к упрощению имени. Отличие упрощённого имени от настоящего в том, что первое имеют право произносить все, в том числе снохи и дети. К примеру, следующие: Абубакар – Абака, Джабраил – Даби, Махьмад – Мама (с кратким ударением на гласные), Аминат – Ама, Байсари – Байса, Салман – Самма, Ширвани – Шива.
Есть личные чеченские имена, которые употребляются вместе с добавлением «хаджи», обозначающего по-арабски человека, который совершил паломничество в Мекку. Однако давно в чеченской антропонимике «хаджи» выступает и как самостоятельное имя, и как составная часть имени, если даже он не совершал хадж.
У чеченцев довольно часто встречаются сложные имена (шалха цIераш), типа Саид-Магомед, Саид-Ахмад, некогда означавшие имя собственное и имя отца, где, согласно восточному правилу, имя отца стоит впереди. Постепенно такая формула имени превратилась в личное имя.
Второй царь Картли Саурмаг, как известно, был племянником дзурдзуков. В грузинской ономастике имя Саурмаг не представлено и грузинская этимология имени, в отличие от кистинской, не имеет ясности. По мнению кистинцев, это имя – Совр маг долуш (внешне приятный) – дали своему племяннику дзурдзуки, оно имеет смысл «сверхположительный, сверхправильный, сверхуживчивый, т. е. имя, несущее информацию о желании видеть этого ребёнка необыкновенной личностью, с незаурядной внешностью, так считают чеченцы Панкиси [467].
Но известен ряд других мнений, в частности, мнение профессора Явуса Ахмадова, относящее это имя к ираноязычному пласту. Мнение же кистов основано на вайнахской традиции, когда в знак особого восхищения, связанного с рождением наследника, усиливающего узы родства, было принято обращение отцовской стороны ребёнка к материнской стороне, с просьбой «прислать имя» («цIе яитар») и, наоборот, обращение материнской стороны к отцовской стороне, по тем же мотивам, с инициативой «наречения именем» («цIе тиллар»). Кистинская ономастика в настоящее время представлена богато: в ней присутствуют чеченские, грузинские, исламские, европейские, в том числе славянские, имена. Один кистинец в шутку даже заметил: «Скоро у нас будут и американские имена» [468].
По тем сведениям, что мы имеем из Турции и Иордании, проживающие там этнические чеченцы сумели сохранить в некоторой степени чеченский язык и чеченские традиции, но национальная антропонимика там практически не встречается. Она полностью исламизирована.
В заключении хотелось бы чуть подробнее остановиться на таком имени, которое чаще других мужских славянских имён встречается в чеченской, ингушской – и вообще в кавказской среде. Это имя Борис. Исследователь Н. С. Бибулатов приводит известное предположение К. Менгеса, что в основу славянского антропонима Борисъ могло лечь тюркское название волка «бори», тем более, что подобные «звериные имена» у древних тюрков имели распространение, но, не обнаружив видимых причин возникновения имени на алтайской и славянской почвах, он посчитал такую этиологию невозможной. Тем не менее, эта мысль была подхвачена некоторыми тюркологами. В работе болгарского исследователя С. Ильичёва поддерживается тюркская основа имени Борис [469]. Дело в том, что нахское название волка – «буорз» (чеч.), «буарз» (инг.) удачно перекликается с тюркским названием волка – «бори» и, разумеется, с обсуждаемым славянским антропонимом – Борис.
Ингушский этнограф Н. Г. Ахриев и языковед А. С. Куркиев правильно считают, что имя Буорз (волк) восходит к древнейшей части нахской лексики, к словам основного словарного фонда [470], однако для убедительности они не объясняют этимологию этого слова.
По нашему мнению, этимология слова «буорз» восходит к нахскому «буо–р–дзе» и означает следующее: буо – одинокий; р – формант, указывающий на принадлежность; дзе – отрицание, где устойчивый звук –з– в слове сохраняется, а неустойчивый –д– выпадает. В итоге дословный перевод выглядит как «одиноко принадлежащий не», «не одинокий», т. е. «стайный». Волк – животное стайное.
стр. 306
На данный момент чеченская антропонимика представлена разнообразно, но национальные имена в ней занимают маленькую долю. Подавляющее большинство имён (до 80%) исламские, которые, как известно, относятся к арабоязычным именам, а они восходят к арамейским, древнееврейским, тюркским и другим именам, на втором месте имена европейские, в том числе и славянские. Последние преобладают среди женских имён, что, на наш взгляд, объясняется слабой представленностью женских имён в антропонимической модели чеченцев.
Традиционную ономастику сохранили чеченцы Грузии – кисты. Но следует заметить, что именник чеченцев, проживающих в Панкиси, включает и грузинские имена (Гурам (мужск.), Натия (женск.) и т. д.). Чеченцы, проживающие в Иордании, Сирии и Турции, сохранили чеченский язык и традиции, но традиционную родную ономастику, к сожалению, утратили.
стр. 36 (об исторических источниках, документах)
Прав был известный дагестанский этнограф М. М. Магомедханов, говоря, что носители так называемых «бесписьменных языков» всё же не были бесписьменными [71]. Профессор Ш. Б. Ахмадов приводит интересные сведения о том, что для внешних дипломатических сношений чеченцы пользовались письменностью своих соседей – грузинской, русской и даже кумыкской (посредством арабской графики), однако это относится к более позднему периоду истории Чечни – XVI – XVIII вв [72]. Что касается более раннего периода, то, к примеру, на стенках деревянного кубка токарной работы из Малхисты (ХIII в.), вырезана надпись, выполненная на основе древнегрузинского алфавита «асомтаврули» и обозначающая собственно вайнахское имя «Гизего» [73]. По мнению А. И. Халидова, вопрос о бытовании с давних времён на территории Чечни собственно письменности на основе графики, не изучен и основан на недостаточных отрывочных сведениях. Наличие у чеченцев древней письменности на грузинской основе, остаётся лишь предположением, заслуживающим, впрочем, внимания и тщательного изучения [74]. Далее М. М. Магомедханов пишет: «Возникновение у чеченцев письменности на арабской графической основе хронологически совпадает с периодом их интенсивной исламизации (XVI–XVIII вв). В первой половине XIX в., особенно в период вхождения Ичкерии в состав Имамата Шамиля, деловая переписка велась на арабском языке» [75]. Со второй половины XIX в. чеченская письменность имеет свою историю [76].
Литература к ссылкам, указанным в процитированных фрагментах
72. Ахмадов Ш. Б. Культура чеченцев в XVIII веке. // Культура Чечни: история и современные проблемы. – М., 2006. – С. 101.
73. Даутова Р. А. Деревянная посуда из позднесредневековых склепов Малхисты и Майсты (Чечено–Ингушетия) //Материалы по изучению историко–культурного наследия Северного Кавказа. Вып.VIII. Крупновские чтения, 1971–2006. М , – Ставрополь, 2008. – С. 215.
74. Халидов А. И. Чеченский язык и диалекты//Чеченцы. – М., 2012. – С. 28.
75. Магомедханов М. М. Дагестанцы ………– С. 58.
76. Халидов А. И. Указ. соч. – С. 29–34.
460. Дмитриев В. А. Пространственно-временное поведение в традиционной культуре народов Северного Кавказа: региональный аспект // Журнал социологии и социальной антропологии. 2007. Т. X. № 4. – С. 146.
461. Хасбулатова 3. И. Обряды, обычаи и поверья чеченцев и ингушей, связанные с рождением и воспитанием детей в дореволюционном прошлом // Этнография и вопросы религиозных воззрений чеченцев и ингушей в дореволюционный период. – Грозный, 1981. – С. 77.
462. Полевые материалы автора. 2011 г. Информатор Аксинай Сулейманова.
463. Полевые материалы автора. 2009 г. г. Кизляр, респулика Дагестан.
464. Журнал преподавателя. 2011 – 2012, 2012–2013 уч. г. Хранится у автора.
465. Материалы опроса.
466. Магамедханов М. М. Дагестанцы. Языковые и социокультурные аспекты самосознания. – М., 2008. – С. 58.
467. Полевые материалы автора. 2011 год. Ущелье Панкиси. Грузия.
468. Полевые материалы автора. 2011 год. Дуиси. Грузия.
469. Бибулатов Н. С. Чеченские имена. – Грозный, 1991. – С. 6–7.
470. Там же. – С. 6