«Домашние имена» в сказках и дневниках Корнея Чуковского.
Личное имя – это не то, что записано в паспорте, это родной звук...
Маня, Мура, Маруся, Ляля, Тата. Очень многие имеют предубеждение против таких уменьшительных форм имени. Как правило, их считают проявлением не очень высокой культуры родителей, или простым чудачеством. «Деревня, что с них взять»! Но если попытаться всерьез осознать, что движет мамой и папой, называющих свою дочку Маней, то «культурный» аспект сразу уйдет на дальний план, а перед нами встанет во весь рост огромная, беспредельная любовь их к своей ненаглядной деточке. Так что оставьте в покое этих счастливых родителей. Как хотят, так пусть и называют своих детей, ведь делают это они, как правило, дома, в своем семейном кругу.
Неспроста подобные формы имени раньше называли домашними. Правда, хорошо звучит: «домашнее имя»? Трудно сказать, почему это словосочетание вышло из употребления. Взамен него пришли «уменьшительно-ласкательные формы» (термин неважный, поэтому в книге «Тысяча имён» он не встречается), а в последние годы стали активно использоваться короткие и понятные всему миру слова «никнейм» и «ник».
Известный писатель Корней Чуковский (1882-1969), по полному праву считающийся у нас детским писателем № 1, вырос без отца, вся его семья в детстве – это он, старшая сестра Мария, и их мама, Екатерина Осиповна Корнейчукова, но сам он создал огромное семейство, целый клан, родив двух сыновей и двух дочерей, а те, в свою очередь принесли ему пятерых внуков, а потом появились еще 7 правнуков... Конечно, не обошлось без жены, Марии Борисовны, с которой он обвенчался в 1903 году. Старость Чуковский встретил в статусе заслуженного и горячо любимого семьей патриарха.
Обожала его не только семья, но и вся страна. Ведь именно один этот человек придумал и написал на языке, понятном детям, такие шедевры, как Айболит, Бармалей, Краденое солнце, Мойдодыр, Муха-Цокотуха, Тараканище, Чудо-дерево, Федорино горе… , это он перевел на русский язык сказки Киплинга и повести Марка Твена, сделал пересказ Библии для детей. Поэт, сказочник, литературовед, переводчик.
Корней Иванович лучше других знал, о чем и как нужно писать, чтобы это было интересно детям, он имел огромный личный опыт воспитания детей, или более точно: опыт обращения с детьми. Поэтому интересно посмотреть, как звали детей в семье Чуковских. Вот полный её состав, с указанием «домашних» имен:
- сын Николай (1904) / Коля
- дочь Лидия (1907) / Лида, Лидочка
- сын Борис (1910) / Боба
- дочь Мария (1920) / Мура, Мурочка
- внучка Наталья (1925) / Тата, Татка, Таточка, Татулька
- внучка Елена (1931) / Люша, Люшечка
- внук Николай (1933) / Гуля, Гулька, Коля
- внук Евгений (1937) / Женя
- внук Дмитрий (1943) / Митя
- правнучка Марина (1966) / Мариша, Маринка
- правнук Дмитрий (1968) / Митя, Митяй
- другими правнуками были Мария, Борис, Юрий, Андрей, Николай
Глядя из 2016 года на историю семейного клана Чуковских, с полной определенностью можно утверждать, что домашние имена Гуля, Люша, Боба и Мура были проявлением истинной родительской любви, а не простым сюсюканьем, и они никак не препятствовали взрослению детей, не приводили к инфантилизму. Подтверждением тому служит факт, что семья Чуковских дала нашей стране много серьезных, дельных, полезных людей: сын Борис погиб, защищая Москву в 41-м году, а из остальных получились поэты и писатели, два химика, микробиолог, инженер-связист, кинооператор, историк-архивист, анестезиолог-реаниматолог, ТВ-продюсер и др.
Чуковский с детьми Бобой, Лидой, Колей, 1913 год
Чуковский с младшей дочерью Марией (Мурочкой), 1925 год
Под зимним парусом на льду Финского залива. Лида, Коля и Корней Иванович
(справа художник Исаак Бродский, слева извозчик Павел Колляри), 1909 год
Дети выросли... Корней Иванович с дочерью Лидией и сыном Николаем. Переделкино, 1957 год
Кстати, Чуковский свою сестру Марию называл Маруся и Маня, а секретаря литературной секции в Доме искусств Марию Сергеевну Алонкину – Муся, Мусенька. Дети являлись главными персонажами практически всех его произведений: Танечка, Ванечка (Ванюша), Зинка, Нинка и т.д., но самыми любимыми были Мурочка (этот персонаж списан с Марии, дочери Чуковского) и Лялечка (прототипом стала Лия Гржебина, дочка хорошего знакомого).
Вот несколько крохотных отрывков из сказок Корнея Чуковского:
Бармалей:
А для Ванечки
И для Танечки
Будут, будут у меня
Мятны прянички!
Крокодил:
Тут голос раздался Кокоши:
– А можно мне кушать калоши?
Но Ваня ответил:
– Ни-ни, Боже тебя сохрани.
Крокодил:
Милая девочка Лялечка!
С куклой гуляла она
И на Таврической улице
Вдруг увидала Слона.
Чудо-дерево:
Папа по саду пойдёт,
Папа с дерева сорвёт
Маше – гамаши,
Зинке – ботинки,
Нинке – чулки,
А для Мурочки такие
Крохотные голубые
Вязаные башмачки
И с помпончиками!
Путаница:
Мурочку баюкают
Милую мою:
Баюшки-баю!
Баюшки-баю!
Пристрастное изучение литературного и внутрисемейного имятворчества Чуковского приводит к такому выводу, что его самые любимые «ласковые» никнеймы – это такие, в которых достигалось практически полное несходство с оригиналом, ну попробуйте, например, угадать, что Гуля – это Николай, а Люшечка – это Елена. А отсюда можно осторожно предположить, что по мнению Чуковского имя – это не то, что записано в паспорте. Имя – это «родной звук».
В близком окружении Корнея Ивановича бытовало такое же отношение к детским именам.
Вот, одна из записей в дневнике:
Ходил с детьми к Гржебину. Гржебин < … > мне ужасно симпатичен. Он такой неуклюжий, патриархальный, покладистый. У него чудные три дочери – Капа, Ляля, Буба – милая семья. < … > // А на самом деле Капа – это Елена, Ляля – Лия, а Буба (её также звали Бэби) – Ирина. Гржебин – известный издатель, возглавлял крупнейший проект Максима Горького – издательство «Всемирная литература», созданный в 1918 году //.
Еще запись:
… его сын Додя – затейливый и способный подросток … // Это про Всеволода, сына Мстислава Добужинского, русского и американского художника //.
Мне лично, любопытно всё, что Корней Иванович пишет о детях и о детских именах. Привожу очередную выдержку из дневника и хочу спросить: а вот с вами такое бывало? –
28 апреля. Воскресение. Целодневный проливной дождь. Ходил на Петербургскую сторону – к Тихонову. Не застал. Хотел идти к Горькому, раздумал. Играл с детьми в том доме, где живет Тихонов, – и как странно! Их зовут, как моих: Лида, Коля и Боря. Когда я услышал, что девочку зовут Лида, а мальчика – Коля, я уверенно сказал третьему: а ты – Боря. <...> // Чуковский К.И. Дневник, 1901-1969, т. 1
P.S. А что же с девочками Капой, Лялей и Бубой, как сложилась их судьба? – Сначала Лия стала прототипом знаменитой сказки Корнея Чуковского «Крокодил» (Лялечка). Затем все три девочки стали заниматься в балетной студии И.Н. Кусова, одного из лучших характерных танцовщиков императорской сцены. Елена (Капа) сцену вскоре оставила, посвятив свою жизнь ремеслу отца – книжному делу. А вот Ирина (Буба, Бэби) и Лия так с тех детских пор пуанты, что называется, и «не снимали». Наибольшую известность в качестве танцовщицы, хореографа и педагога получила Ирина, создавшая в Париже вместе с Лией Хореографическую школу русского балета (в 1938 г.), а затем ансамбль «Русский балет Ирины Гржебиной». Надо сказать, что у трех сестер было еще и два брата – Алексей и Товий, ставших учёными: биологом-энтомологом и физиком.
И еще немножко по этому же вопросу, то есть о домашних именах.
В домашнем обиходе, семейном и приятельском общении сестер Гончаровых звали так:
Наталья (будущая жена А.С. Пушкина) – Таша,
Александра – Азинька, Александрина,
Екатерина – Коко.